Большой круг Вадима Перельмана

Эксперт

Его биография - хрестоматийное воплощение американской иммигрантской мечты. Родился в Киеве, в Октябрьской больнице. Его семья жила в коммуналке на улице Горького. Когда Вадиму исполнилось 14 лет, они с матерью эмигрировали сначала в Италию. Там начались проблемы: ссоры с отчимом, соблазны улицы. Будущий режиссер даже одно время стал участником уличной шайки - попросту ушел из дому и школы в 16 лет. Неприятностей с законом удалось избежать чудом, по крайней мере двух приятелей Вадима арестовали за воровство, он же отделался только допросом и... легким испугом.


Тогда он уехал в США, пытался учиться, стать физиком, а по вечерам работал. Спустя несколько лет перебрался в Канаду, в Торонто, поступил в киношколу. Не понравилось и там - уже через год Перельман окончательно уходит в свободное плавание, создав маленькую компанию, занимавшуюся производством музыкальных клипов (максимальный бюджет в $2-3 тысячи) для начинающих поп-групп. Кроме того, наметилась занятная подработка - монтаж лент для известных режиссеров. Именно такая работа у Перельмана получалась лучше всего. И в конце концов в 1990 году он перебирается в город, где живет и поныне - Мекку кинематографа - Лос-Анджелес. 13 лет успешной работы в рекламном бизнесе, сотни роликов и клипов стали той главной школой мастерства, в которой окончательно сформировался новый экранный талант.

Дом как иллюзия

Прорыв произошел в 2003 году. Во время поездки в Рим Вадим случайно купил, чтобы скоротать время в самолете, книгу французского писателя Андре Дюбуса "Дом из песка и тумана" - и ему страстно захотелось снять фильм. Но тут возникла сложность: оказалось, что Дюбус вообще не продает права на экранизацию, и количество агентов из Голливуда, получивших от ворот поворот, исчисляется десятками. Тогда наш земляк нашел телефон писателя. Они проговорили два часа, Вадим рассказал Дюбусу всю свою жизнь, объяснил, что значит для него эта книга, и заверил, что умрет, но сделает "правильный фильм". В итоге привередливый романист уступил настойчивому, убежденному в своей правоте дебютанту.


Оставался сущий "пустяк" - найти деньги и хороших актеров. Со второй задачей Перельман справился, отослав сценарий голливудской суперзвезде Бену Кингсли ("Сексуальная тварь", "Список Шиндлера", "Ганди"). Знаменитого актера настолько тронула предлагаемая история, что он согласился участвовать в съемках, даже не зная, будет ли он вообще снят.


Что до денег, то был найден столь же рискованный, сколь и эффективный ход: аукцион среди шести голливудских студий. Победил самый настоящий мастодонт - компания "Дрим Воркс" во главе с самим Стивеном Спилбергом, который поддержал дебютанта, заявив: "Я для того и создал "Дрим Воркс", чтобы снимать такие фильмы, как ваш..." Кроме того, маэстро профинансировал половину из 16-миллионного бюджета. По голливудским меркам это весьма скромная сумма, однако для начинающих - целое состояние.


Ручательство Спилберга и соглашение с Кингсли позволили привлечь и другую звезду - Дженнифер Коннелли (" Игры разума ", " Реквием по мечте "). Результатом стала трагическая, прекрасно сделанная лента, потрясшая в том числе американских академиков: " Дом из песка и тумана " был включен в три номинации "Оскара": лучшие женская и мужская роль (Бен Кингсли и Шорех Агдашлу) и лучшая музыка (композитор Джеймс Хорнер). И это за первый, дебютный фильм никому неведомого режиссера.


Что до самого фильма, то история проста: дом Кетти (Дженнифер Коннелли) продается за мизер из-за долгов. Покупает его беженец из Ирана, бывший полковник шахской армии Массул Амир Берани (Кингсли). Один изгнанник делает изгнанницей другую. С юридической стороны при продаже дома возникают проблемы. Одним словом, права на него оказываются у обоих сторон примерно равными. Вдобавок и для Кетти, и для Берани это место имеет особое, сакральное значение - у американки это единственная память об отце, иранец же просто одержим идеей воссоздать здесь, на побережье Тихого океана, точь-в-точь такой же пейзаж, как в их навсегда утерянном поместье на берегу Каспия. Дело осложняется, когда в борьбу вступает влюбленный в Кетти обаятельный полицейский Лестер (Рон Элдард). Борьба за дом оборачивается катастрофой для всех. Сначала Кетти пытается покончить с собой. Потом Лестер захватывает Берани и его сына Измаила (Джонатан Ахду) в заложники, начинается перестрелка с полицией, гибнет мальчик. В финале фильма всякий раз кажется, что вот-вот все разрешится наилучшим образом, в традициях голливудского хеппи-энда. Но нет, после гибели сына чета Берани (жену Массула, Нади, играет Шорех Агдашлу) покончила собой. Впрочем, о беспросветной трагичности сюжета говорить трудно, потому что здесь действуют иные, более высокие законы трагедии. Оттого зритель, пережив самые горькие минуты вместе с Дженни, очищается в этом сострадании вместе с ней, и ее финальная фраза "Это не мой дом" звучит как истина мудрого, повзрослевшего и чуткого к чужому горю человека. Именно поэтому, как представляется, и Спилберг, и Кингсли, и большинство американских критиков поддержали именно такую, в высоком смысле слова развязку.


Кроме того, Перельман мастерски избегает соблазна поделить героев на правых и виноватых. Здесь помогает очень точный подбор исполнителей. Коннелли прекрасно показывает заблудшую, испорченную, но трепетную душу, она - птица (как ее называет Берани) с перебитым крылом, яростно защищающая то, что привыкла считать своим гнездом. Агдашлу удался один из лучших образов матери на экране. Элдард более или менее справляется с не менее сложной ролью полицейского, готового забыть о своем долге ради страсти. Но самый мощный и сложный образ, конечно, Берани-Кингсли. Трансформация его характера по ходу картины не всякому под силу - от человека власти к простому человеку, спасающему Кетти от самоубийства, к любящему отцу, который не может перенести гибели сына...


Впрочем, знаковое превращение происходит во всем. Чем дальше, тем больше рационально четкий кадр подергивается дымкой. Эта тихая, вечерняя сепия каждый раз становится все гуще в сочетании с особым ритмом монтажа, акцентирующим не действие, но паузы, молчание между действием - великолепная изобразительная находка. Облака льются через край, туманы глушат и боль, и отчаяние. В туманах, в конце концов, теряется и сам дом.


Дом, который с самого начала был иллюзией. Потому что потеря - это лишь фантомная боль. Потому что Берани на самом деле хочет вернуть свое прошлое, вернуть тот Иран, которого давно нет. И Кетти борется не за утраченную собственность, а за счастливое, безоблачное время, когда был жив ее отец, когда она была еще ребенком. Каждый за себя - и одна великая иллюзия на всех. Дом из песка и тумана, обрушивающийся вместе с обитателями в пропасть.


И еще раз самое важное - не отсутствие сюжетного хеппи-энда, а финальная фраза Кетти, которая ведь получила то, что так хотела. Значит, и смерть, и страдания были не напрасны: ее выбор дает истинную, не иллюзорную свободу, к которой всегда приходят герои трагедии.


Дом как реальность
В Киеве на широком экране "Дом из песка и тумана" был показан лишь несколько раз во время последнего фестиваля "Молодость". Украинский прокат проигнорировал его, как игнорирует все серьезные картины. К счастью, фильм доступен на лицензионных видеокассетах, так что украинские зрители посмотреть его все же смогут.


Корреспонденту "Эксперта" удалось поговорить с Вадимом Перельманом во время его приезда в Киев.


- Что значит для вас вновь оказаться в Киеве?


- Находиться в этом городе и быть на этом фестивале - большой этап. Я как бы дорисовал, завершил большой круг моей жизни. Свой первый, малый круг я завершил в Риме. Я туда вернулся в прошлом году, ходил по улицам и как бы заново ощущал себя 14-летним мальчиком. И в конце этого маленького круга своей жизни нашел эту книгу "Дом из песка и тумана" Андре Дюбуса прямо в аэропорту в Риме. Я очень надеюсь, когда закончу этот большой круг в Киеве, что-то еще найду.


- Доводилось ли в Америке видеть что-нибудь из украинского кино?


- К сожалению, нет. Мало доходит. Русское смотрю.


- Тема эмиграции, обживания в другой стране была, очевидно, близка и вам, и исполнителю главной роли Бену Кингсли?


- Да, для него тоже. Его отец приехал из Индии в Великобританию, мама у него, кстати, русская.


- А как он нашел вас?


- Просто Андре Дюбус, создатель романа, послал ему книгу. Так что и Кингсли узнал об этом материале, а у меня уже не возникало мысли снять кого-нибудь другого в этой роли. Он был самый подходящий, как будто всю жизнь жил в этой роли.


- Как, по-вашему, почему все же Спилберг заинтересовался этой темой?


- Не могу сказать, почему. Наверно, его что-то взяло за душу. Когда он решился заплатить за половину всего проекта, уже был закончен сценарий. И он знал, чем закончится фильм, как и то, что ему там что-то менять не следует. Спилберг поверил. Все, кто работал над фильмом, верили: так и нужно делать.


- Какое ваше самое яркое воспоминание о Киеве?


- Несчастливое, к сожалению. Вернее, одно - когда я жил в большой коммунальной квартире на Горького, 15, с бабушками, и это огромное тепло и огромная потрясающая близость, которая у нас была. Все смеялись, я даже не знал, что можно было по-другому жить. А потом несчастье в 1972 году - все мои бабушки и отец погибли в автокатастрофе, когда мне было 9 лет, а ему 32. Это - самые яркие воспоминания. И еще, конечно, когда мы покидали страну, убегали отсюда, как от смерти. И сейчас, когда я вернулся, мне просто интересно посмотреть в лицо своему прошлому. Я уже мужчина, а тогда был ребенком... Теперь я не боюсь, как боялся тогда.


- С какими чувствами и надеждами вы возвращались на свою родину, и оправдались ли они?


- Я чувствовал, что это очень важный поход. Я ведь и маму привез, тоже смотрю ее глазами. Она ходит по городу и все вспоминает: тут у меня был первый поцелуй, а тут я встретилась с твоим папой, а тут выносили его гроб, все смотрели на нас. Вот такие впечатления...


- Стивен Спилберг, Бен Кингсли... Вам удается работать со знаменитостями на равных?

- Самое главное - чтобы уважали. Я думаю, когда с такими людьми работаете, они должны уважать вас как режиссера и должны уважать материал еще больше, чем вас. Я же там не самый главный был, в том смысле, что они были главными над этими характерами, над сюжетом. Например, оператор - самый главный по освещению, а я просто смотрел, как получается. Режиссер как призма, только наоборот: в меня впадают разные цвета - желтый, красный, зеленый, лиловый, а выходит один белый прямой свет. Все цвета - разные люди, разные таланты. Нужно уважать их, нужно, чтобы тебя они тоже уважали. И тогда все пойдет. Мы так и договорились с самого начала. Мы не работали, мы снимали фильм.
- Вы намерены приглашать ваших замечательных актеров из "Дома" на следующие работы?

- Если подойдет сюжет, сценарий - да.

- Есть ли отличие между голливудскими звездами и нашими?

- Я не думаю, что здесь хуже. Здесь есть потрясающие актеры: и русские, и украинские, и белорусские. Главное - чтобы роль подошла.

- Ваш новый проект - картина по Стивену Кингу. В каком он состоянии?

- От Спилберга мне ее предложили, а я согласился, но только с условием, что будет хороший сценарий. Он оказался неподходящий. Так что я очень вежливо ушел.

- То есть ничего сейчас не делаете?

- Сейчас нет, но готовлюсь.

- О каком историческом деятеле вы бы хотели снять фильм?

- О Сталине. Просто интересно.

- Давайте поговорим о "Доме из песка и тумана". У вас практически все правы, и все переживают трагедию...

- В том-то и трагедия, что они все правы.

- Но смысл любой трагедии - очищение через страдание, катарсис. Как вы думаете, удалось вам добиться этого?

- Я надеюсь, что так и получается, что зрители моего фильма какой-то катарсис переживают. Ведь трагедия - жанр очень древний, задолго до Шекспира появилась. Мы это сделали, наверно, чтобы люди в зале смотрели, как другие люди проходят через горе, увидели все со стороны. А потом шли домой, думали и учились, как самим жить, как жить красиво, проходя через наши трагедии. Для этого я фильм и снял.

- Вы затронули в фильме актуальную проблему - конфликт культур...

- После премьеры подошел один человек, критик, и говорит: я все понял. Этот дом - метафора Израиля, а его героиня - палестинка, конечно. А семья полковника - это евреи, которые приехали, забрали, выгнали, потом битва...

- И что вы ответили?

- "Если ты увидел, может, так оно и было". Политику в этот фильм я не хотел вводить. Для меня - это задний план. В английском языке есть два слова: "house" и "home", а в русском только одно - дом. Вроде как здание и дом, но чаще говорят - "дом" в обоих смыслах. Вот герои в фильме перепутали, они думают, что повесили все на это здание, на этот "house", хотя "home" у них всегда был, и они оба искали "home". Именно он был уже в сердце, давно был. Вот в этом и трагедия. Всем есть и всем было место в этом мире. Но натура человеческая такая, что всегда, конечно, подеремся

- Кино может что-то в этом вечном конфликте изменить?

-Кто-то не любит чернокожих, кто-то китайцев, евреев. А когда узнают человека лично - негра или китайца, то говорят: я негров не любил, но у меня есть друг негр. А искусство показывает нам других, как будто мы встретились с ними. Как-то в Нью-Йорке сажусь в такси, у шофера на табличке имя, которое даже нельзя прочитать. Этот человек по-английски не говорит ни слова, он становится чуть ближе, я о нем хочу научиться думать как о человеке, о том, что у него есть мечты, семья и такая же, как у нас жизнь. Вот об этом нужно говорить.

- Где ваш дом?

- Для меня дом, "home" - это земля, на которой рядом с тобой близкие люди, даже на Луне это может быть. Но Киев стал в этом смысле значить намного больше. В этот приезд я почувствовал: это мой дом, потому что когда приехал сюда в январе первый раз, про меня снимали телепередачу, было всего два дня, ничего не успел. А сейчас походил по улицам, посмотрел на лица. Я же отсюда... Мне очень, очень приятно. Тут дом.

- Не появилась ли у вас идея снять фильм об Украине?

- Обязательно. Точнее даже, не об Украине, а о людях, которые живут тут или погибли, покинули эту землю, и о будущих поколениях. Я бы с удовольствием сюда приехал, с удовольствием снял бы картину - даже следующую.

- А еще какую тему и в каком жанре вы хотели бы реализовать?

- Жанр мне неважен, потому что я люблю все жанры. Самое главное - чтобы была душа, была эмоция. Чтобы захватило людей, брало за сердце. Чтобы или смеялись, или ругались, или плакали.

- Скажите, были ли моменты, когда вы сомневались в выборе профессии?

- Я и сейчас сомневаюсь. Этот страх никогда не пропадает. Да, я делал рекламу 13 лет и набрался хорошего технического опыта, научился работать в павильоне с людьми. Но снимать художественные фильмы - совсем другое дело. Я ждал вдохновения - и вот пришел этот роман.

13.01.2005 14-44